This site uses cookies.
Some of these cookies are essential to the operation of the site,
while others help to improve your experience by providing insights into how the site is being used.
For more information, please see the ProZ.com privacy policy.
This person has a SecurePRO™ card. Because this person is not a ProZ.com Plus subscriber, to view his or her SecurePRO™ card you must be a ProZ.com Business member or Plus subscriber.
Affiliations
This person is not affiliated with any business or Blue Board record at ProZ.com.
Services
Translation
Expertise
Specializes in:
Education / Pedagogy
Linguistics
Construction / Civil Engineering
Business/Commerce (general)
Law: Contract(s)
Engineering (general)
General / Conversation / Greetings / Letters
Tourism & Travel
Medical (general)
Philosophy
Also works in:
Poetry & Literature
Psychology
Advertising / Public Relations
Art, Arts & Crafts, Painting
Certificates, Diplomas, Licenses, CVs
Computers (general)
Medical: Health Care
Internet, e-Commerce
Journalism
Real Estate
Management
Music
Religion
Science (general)
Social Science, Sociology, Ethics, etc.
Surveying
More
Less
Rates
Russian to English - Rates: 0.05 - 0.10 USD per word / 21 - 35 USD per hour
Portfolio
Sample translations submitted: 4
Russian to English: letter to Tenants about second layer of sprinklers installation
Source text - Russian VINCI Construction Grands Projets
Торговый центр Питер-Радуга
Коммерческий отдел
Санкт-Петербург, 22 ноября 2006 г.
Исх.: MG-
Всем Арендаторам
Предмет: Условия установки второго слоя спринклеров
Господа Арендаторы,
По итогам технического совещания от 20/11/2006 нижеизложенные рекомендации были согласованы: Инспектором Управлением Пожарного Государственного Надзора, Экспертом по пожарной безопасности Александром Богословским,
Инженером по системам спринклерного пожаротушения Миньей Никич и
Координатором по работе с Арендаторами от MOD Ириной Ковальчук:
- При устройстве ЛЮБЫХ подвесных потолков, предусматривать второй уровень спринклерного пожаротушения и заключить контракт с фирмой «Конфидент» (с планом орошения, с учетом препятствий, подписанными ГИП).
- При устройстве «решетчатого» подвесного потолка (типа «грильято»), устройства системы вентиляции и/или отопления, при монтаже осветительных приборов, выполнить проект и монтажные работы с учетом обеспечения работы спринклерного пожаротушения (с письменным проектным подтверждением от имени фирмы «Конфидент» с планом орошения и учетом препятствий, подписанными ГИП «Конфидента»).
С уважением,
Бернар Помель
Директор MOD
Translation - English VINCI Construction Grands Projets
Piter-Raduga Commercial Centre
Commercial department
Saint-Petersbourg, 22 November 2006
OUT: MG-
To: All Tenants
Object: second layer of sprinklers installation
Dear Tenants,
Summarizing the results of the technical meeting held on 20/11/2006,
the recommendations set forth below were adjusted with the Inspector of State Fire Inspectorate Department, the Expert in Fire Safety (Alexander Bogoslovskiy), the Engineer in Sprinklers Fire fighting systems (Minjia Nikic) and the Tenants’ Coordinator from MOD (Irina Kovaltchouk):
- When installing ANY suspended ceilings you should provide the second layer of sprinklers fire fighting and to negotiate a contract with Confident Company (with a plan of irrigation taking into account the obstacles, signed by Project Engineer).
- When installing the lattice suspended ceiling (“griliato” type), ventilation and/or heating system, lighting units mounting, to make the project and erecting works taking into consideration the completing of sprinklers fire fighting project with the written project approval from Confident Company (with a plan of irrigation taking into account the obstacles, signed by Project Engineer from Confident).
Best regards,
Bernard Pomel
Commercial director
Russian to French: Marcel Ayme Le percepteur d'epouses
Source text - Russian Original
Translation - French
Сборщик налогов
Жил-был в городке Нанжикур сборщик налогов по фамилии Готье-Ленуар, который сам платил налоге казне с грехом пополам. Его жена тратила слишком много денег на парикмахера и портниху по причине существования одного смазливого лейтенанта кавалергвардии. Каждое утро он проезжал на лошади мимо ее дома и затем еще раз сталкивался с ней на городском бульваре.
В остальном мадам Готье-Ленуар была верной супругой и почти не имела дурных мыслей. Просто ей нравилось вообразить себя иной раз в интрижке с хорошо сложенным и модно одетым молодым человеком и одновременно осознавать , что в ее выдумках не было ничего такого уж химеричного , а даже напротив, самый лучший парикмахер города Н каждую неделю мыл ей голову шампунем и делал укладку; и все это выходило на семнадцать франков, не считая растирания, стрижки и перманента по необходимости. Но самые обременительные для ее мужа расходы составляли ее платья, английские костюмы и пальто, ибо это исходило от госпожи Легри с улицы Рагондена (Леонардо Регондена, родившегося в Нанжикуре в 1807 году, утонченного поэта, автора известных в свое время произведений “Влюбленная листва” и “Оды кузине Люси”; мэра города в военное время 1870-1871 года. Музей живописи именно ему был обязан своим созданием. Выдающийся археолог, закат жизни которого был омрачен нашумевшей ссорой с профессором Понте из-за башни Алибьенн. Умер в 1886 году. Его бюст каменной работы нанжикурского скульптора Жалибье, украшает площадь Дефанс, откуда откуда берет начало улица, которая и по сей день носит его имя ), от этой самой госпожи Легри, всю свою жизнь одевавшей аристократок Нанжикура.
Не являясь аристократом, сборщик налогов оплачивал тем не менее счета портнихе вовремя, так что он обычно оказывался без гроша в кармане к сроку уплаты налогов.
Между тем, он никогда не упрекал свою жену за то, что ее прихоти ему обходятся так дорого. Он даже иногда так премило разглядывал ее туалеты, что это можно было расценить как поощрение к дальнейшим тратам.
Это был мужчина тридцати семи лет отроду, ростом 1.71 и 85 см в обхвате грудной клетки, темноволосый, с овальным лицом, кареглазый, с самым обыкновенным носом, черными усами, и родинкой на шее, поросшей жесткими волосками, расположенной слишком высоко, чтобы он мог позволить себе носить бороду.
Профессия занимало его настолько, что он думал о ней даже в свободное время, а трудности, связанные с уплатой собственных налогов, которых у него каждый раз было предостаточно, внушали ему некоторое сочувствие по отношению к большинству налогоплательщиков.
Он радушно принимал их в конторе, охотно отодвигая срок погашения долгов, и приговаривал: “Я вам нож к горлу не приставляю, делайте то, что в ваших силах. В конце концов, выше головы не прыгнешь”, иногда даже позволял себе повздыхать: ”Ах, если бы это зависело только от меня!”
Налогоплательщики великолепно понимали смысл его приветливого обхождения, и платить не спешили.
Некоторые из них даже вели довольно спокойную жизнь, годами уклоняясь от уплаты налогов.
Таких наш сборщик любил больше других.
Он тайно восхищался ими и с нежностью говорил о них.
В любом случае, являясь лишь винтиком в административной машине, он был все же обязан отправлять предупреждения с оплатой почтовых расходов, то почти всегда прилагал к нему любезное письмецо для того, чтобы смягчить по возможности суровость административных формулировок.
Бывало даже, что он испытывал такие угрызения совести, что по окончанию рабочего дня направлялся к какому-нибудь налогоплательщику, чтоб сказать ему с доброй улыбкой: “Завтра вы получите предупреждение, но знаете ли, не переживайте. Я могу еще немного подождать”.
Во всем Нанжикуре был только один человек, навлекший на себя неприязнь нашего сборщика налогов.
Это был никто иной, как господин Ребюффо, богач, живший в красивом доме на улице Муане (Мельхиора Муане, родившегося в Нанжикуре в 1852 году. Он учился архитектуре в Париже и вернулся, чтобы осесть в родном городе. Жители города обязаны ему, среди прочих памятников, сберегательной кассой и зернохранилищем. Умер в 1911г., от несчастного случая на охоте). Этот господин Ребюффо всегда платил налоги первым.
В то самое утро, когда получал извещение, господин Ребюффо уже был в конторе и игриво провозглашал: “Господин Готье-Ленуар, я пришел уладить мое дельце. Каждый на моем месте сделал бы тоже самое, не правда ли? Не люблю откладывать дела в долгий ящик”. Вытаскивая из портфеля около шестидесяти купюр по тысяче, он громко считал вслух: “Одна, две, три, четыре…” до шестидесяти с чем-то, переходил к стофранковым банкнотам, дополнял сумму монетами, клал в карман квитанцию, и, добиваясь одобрительных слов в свой адрес, говорил с довольной улыбкой человека, который в ладу со своей совестью: ”Вот я и свободен до следующего года”. Но инспектор никогда не мог нагрубить в ответ на любезные слова.
Он холодно прощался с ним, погружался в свои бумажки и, как только стоило тому повернуться спиной, инспектор провожал его удаляющуюся фигуру недобрым взглядом.
В один год, а это был 1938, сборщик налогов переживал тяжкую пору безденежья.
А произошло вот что: однажды, проходя по улице Гранд, которую также называли большой улицей, госпожа Готье-Ленуар вдруг заметила своего кавалергарда, шедшего по пятам за одной молодой вдовой, которую (другого слова не подобрать) он буквально “раздевал” взглядом.
На следующий день, дав понять лейтенанту анонимным письмом, что вдовушка страдает венерической болезнью, она отправилась к госпоже Легри, чтобы заказать ей платье голубого цвета, шерстяное платье спортивного покроя, английский дамский твидовый костюм, еще один костюм из крепдешина, набор блуз и пальто цвета резеды с накладными карманами.
Сборщику налогов пришлось выложить даже те деньги, которые он сэкономил ранее, предвидя уплату налогов, чтобы справится с расходами жены. Но он об это не слишком тревожился. Ежегодно откладывал он сэкономленные деньги - и всякий раз сбережения растрачивались к августу.
Он лишь заметил, что в этом году все получилось быстрее, и надеялся, что у его жены есть запас платьев, по крайней мере, на целый год.
Но, как ни в чем не бывало, месяцем позже она покупает 6 шелковых комбинаций, четыре шелковые пижамы, 6 шелковых панталон, 6 шелковых лифчиков, два шелковых прорезиновых пояса, дюжину пар шелковых чулок и две пары туфель без задника, одну пару розовую, а другую - белую.
Однажды хмурым октябрьским вечером сборщик налогов покинул свою контору в очень печальном настроении.
Стал накрапывать дождь, как только он вышел на площадь Борнебель (Этьенна де Борнебель, рожденного в замке Борнебелль в 1377 году. Он защищал Нанжикур в 1413 году, когда город осаждался бургиньонцами и предпочитал умереть, чем сдаться врагу. И, правда, он капитулировал только на 18-й день осады, когда в живых уже никого, кроме него не было. Умер в Париже в 1462 г).
Площадь была хорошо освещена фонарями магазинов.
Сборщик направился к зданиям почты на углу Большой улицы и, остановившись у почтового ящика, вытащил из кармана прямоугольник зеленой бумаги, надпись на которой он столько раз перечитывал.
Это было первичное предупреждение, которое он отправлял теперь самому себе.
После секундного колебания он бросил его в ящик, потом вынул из другого кармана пачку извещений, предназначенных другим налогоплательщикам, отправил их вслед за своим.
Дождь усилился. В нервной лихорадке инспектор смотрел на площадь, на танцующие над тротуаром зонтами, автомобили, замедляющие ход на мокрой мостовой.
Из промозглого города в вечернее небо поднимался неясный ропот, казавшийся ему стоном налогоплательщиков.
Среди спешащих прохожих он заметил человека с поднятым воротником, шедшего почти бегом, в котором сборщик налогов узнал кондитера Планшона, одного из тех, кому он только что отправил извещение. В порыве солидарности он сам бросился бежать и, следом за Планшоном, вошел в одно кафе Центра.
Десятка два посетителей болтали или играли в карты в холле. Он присел рядом с кондитером и пожал ему руку, чтобы получше выразить свою сердечность, которой тот, казалось, и не заметил, поскольку поприветствовал вновь вошедшего рассеянно, и даже совершенно равнодушно, и принялся и принялся разглядывать игроков в пике, сидевших за соседним столиком.
Возле этого столика в кресле сидел господин Ребюффо, тот самый предупредительнейший налогоплательщик, тоже следивший за партией, время от времени выпуская колечки табачного дыма из трубки.
В присутствие этого безупречного человека он явственнее ощутил, как горька участь бедных налогоплательщиков, изнемогающих под бременем обязательств налоговому управлению.
Он наклонился к Планшону и сказал вполголоса: “Я видел, как вы вошли в Центр, я бежал за Вами”. Я хотел бы предупредить, что отправил вам первичное извещение без оплаты почтовых расходов. Поймите меня правильно - уж если я собственноручно вам его отправил, так это только потому, что я обязан это сделать. Но главное, пусть оно вас не слишком беспокоит. Воспринимайте все легче!”
Планшон явно был раздосадован. Мгновением позже он воскликнул: “Ах, так, вы отправили мне предупреждение?!”
-А что я могу поделать? Есть предписания, которым я просто обязан подчиняться. Я это делаю не по своей воле.
И сборщик скромно добавил: ”Я обязан подчиняться им даже вдвойне, поскольку кроме моих обязанностей я такой же налогоплательщик как все”.
Планшон отчего-то не заметил призыва к братству, явно звучащего в этих словах.
Впрочем, даже если бы он был полностью уверен в том, что сборщик обычно платит свои налоги, разве он не мог, по меньшей мере подозревать что положение сборщика налогов дает ему некоторые сомнительные преимущества.
Обернувшись к столику игравших в карты, он сказал с горечью: ”Хорошенькие новости! Я получаю предупреждение инспектора!”
Интерес к партии в пике моментально ослабел. Игроки неприязненно смотрели на сборщика, и один из них спросил его: ”Вероятно, еще одно предупреждение для меня не заставит себя ждать?”
Сдержанное молчание того, к кому он обратился, вполне можно было принять за согласие.
Игрок сделал недовольную гримасу: “Ничего не поделаешь - закон есть закон”.
Сам Плашон был вовсе не таким человеком, который стал бы себе портить кровь из-за какого то там предупреждения, но эти двое вдруг остро почувствовали гниловатый запах тюрьмы и тотчас бессознательно приняли оборонительную позицию.
За ближайшими столиками посетители вторили им и язвительно обсуждали неуемную требовательность налоговой администрации, впрочем, не сваливая всю вину на нашего сборщика налогов.
Он не мог вставить и слова между их репликами, чтобы хоть как-то оправдать себя.
Осуждение было для этих людей чем - то само собой разумеющимся. Очевидно, сборщика считали причастным к строгости налоговых органов, и, возможно, лишь из осторожности компания не укоряла его напрямую и сдерживала свое недовольство.
Сборщик налогов молча переживал незаслуженную обиду, нанесенную ему смутьянами. Он захотел даже рассказать о собственных треволнениях должника, поделиться с этими недружелюбными людьми своим возмущением, беспокойством хотя бы по поводу бездушной фискальной системы, как навалилось внезапное осознание занимаемой им должности и погасило всяческую инициативу.
Господин Ребюффо, откинувшись на спинку кресла, посасывал трубку, придерживая ее обеими руками, и молча слушал препирательства соседних столиков.
Его глаза горели ироническим огоньком и все время искали взгляд инспектора, чтобы уловить в нем отблеск своих собственных мыслей и знак сообщничества.
Но сборщик даже не смотрел в его сторону и не подозревал о молчаливом участии господина Ребюффо.
А последний уже просто не мог молча терпеть происходящее.
Одно из соображений Планшона, касающееся бесхозяйственности государства, показались Ребюффо более пагубными, чем остальные, стало последней каплей, и он решил вмешаться.
Он солидно начал говорить, сердечно улыбаясь сборщику налогов.
Он своевременно напомнил всем, что налоги являются жизненной необходимостью нации и что граждане не стали бы уклоняться от налогов, если бы те не расшатывали их благополучия.
Он ясно сформулировал (специально для Планшона), что, например, кондитерское дело, безусловно обязано своим преуспеванием недремлющей налоговой системе, поскольку, сказал он, если бы государство не располагало необходимыми фондами на содержание в порядке церквей, которые мало-помалу бы разрушились и, если бы правоверные не имели более возможности посетить церковь в воскресенье, едва ли стали бы они покупать сладкий пирог или торт Св.Оноре (названный в честь покровителя кондитеров), выходя из церкви после мессы.
И господин Ребюффо закончил речь, похвалив усердие скромных сборщиков налогов, обеспечивающих нормальную жизнедеятельность общественного организма.
Перед тем как снова взять в зубы трубку , он посмотрел на сборщика налогов умильной и заговорщицкой улыбкой .
Готье-Ленуар вспотел от стыда и сильно покраснел.
Расположение и поддержка господина Ребюффо захлестывали горечью его сердце. Бурный протест готов уже было вырваться из груди, но застрял в его глотке, - его профессиональная добросовестность запрещала ему восставать против тех разумных слов, что только что были произнесены образцом налогоплательщиков.
Соседние столики выслушивали господина Ребюффо с почтительным вниманием.
Значительность этого мужчины, уважение к которому испытывали исключительно все, придавало весомость его речи, и, если он так никого и не убедил, то, как минимум, погасил у слушателей тлетворный дух противоречия.
Воцарилось молчаливое перемирие и Планшон, показывая своим поведением, что вмешательство господина Ребюффо не было напрасным, любезно спросил инспектора, чего бы тот желал выпить.
Сборщик неловко отстранился, что-то пробормотал на прощанье и сконфуженно удалился, спиной чувствуя удивленные и иронические взгляды публики.
Покинув площадь Борнебель, где все так же мерно вышагивали зонтики, сборщик пошел по какой-то пустынной улочке.
Позабыв о дожде, он вновь и вновь переживал мельчайшие эпизоды вечера и кафе.
То, что он едва сдерживался, чтобы не вспылить и не наговорить грубостей, господину Ребюффо вряд ли можно было объяснить элементарной антипатией сборщика.
Он подозревал в себе мотивы совсем иного свойства, но уважение к своей должности все еще мешало подвергнуть себя более глубокому анализу.
Эти соображения казались ему настолько опасными для хрупкого мирка его души, что он заставил себя больше не думать об этом.
Он хотел отвлечься мыслями о домашних хлопотах, но нерешенная проблема оставалась проблемой.
Денежные затруднения воскресили в его памяти то самое предупреждение, которое он собственноручно бросил в ящик и которое должен был получить уже на следующее утро.
Эта угроза, медленно продвигающаяся к нему в ноги, была вещью довольно странной, и он не мог воспринимать ее без некоторой доли иронии.
Это напоминало инспектору своего рода анекдот, словно он сам приберег подарочек к празднику.
Вместо того, чтобы бросать извещение в почтовый ящик, он мог бы с одинаковым успехом положить его себе в карман и считать себя уже предупрежденным государством, но бедный сборщик налогов пожелал позволить себе иллюзорную отсрочку длиною всего лишь в одну ночь.
И, пока извещение подкрадывалось к нему темными переулками, он ловил себя на том, что надеется на опоздание почты, как будто что-то, даже если это было бы возможным, должно было изменить его безвыходное положение.
Размышляя об этом, он внезапно осознал истинный смысл того бурного и немого протеста, закипавшего в его сердце против господина Ребюффо.
Этот счастливчик и просто пунктуальный человек, плативший налоги не медля ни днем, ни часом, никогда не получал подарков от самого себя!
Следую своему долгу, он расплачивался в срок и никогда не пытался (в отличие от большинства налогоплательщиков) нарочно забыть об угрозе уплаты налогов, а значит, и никогда не подвергнул себя риску ответить по закону за подобную забывчивость.
В сознании сборщика налогов, говоря в частности о налогах, понятие “долг” было неотделимо от понятий “соблазн”, ”колебание”, “превратности судьбы ”, ”опасность”.
Не требуя незамедлительной уплаты налогов, казна разрешала налогоплательщикам свободно распоряжаться кошельками, и за дополнительное время позволяли предупрежденному совершать неосторожные поступки, истратить деньги черт знает на что , но был и шанс одолеть все искушения , преуспеть и, наконец, исполнить свой гражданский долг.
Даже тот факт, что господин Ребюффо пересчитывал деньги, когда платил Готье-Ленуару, спасал его от суровых побед над соблазнами и поэтому, решил наш философ, он выполнял только часть своих обязанностей, самую ничтожную и незаслуженную внимания часть.
Подлец - бормотал Готье-Ленуар, а я всегда это подозревал.
Я всегда, почему- то считал, что вот он-то и не выполняет свой долг налогоплательщика.
Между тем он обнаружил, что уже вышел из проулков, и впереди на бульваре Вильсона (Вудро Вильсона, родившегося в Стентоне (Вирджиния) в 1856 г. Кандидат от демократов на должность президента США, он был избран в 1912 и переизбран в 1916. Автор известных “Четырнадцати пунктов”. Умер в Вашингтоне в 1924 г), уже увидел при свете фонаря маленький домик из шлакобетона, где жил фининспектор.
Утром следующего дня, когда инспектор чинно завтракал с женой, почтальон принес извещение.
Он развернул бумагу и произнес беззвучным голосом: ”Я получил предупреждение об уплате налогов до 1 ноября”.
-Предупреждение? - удивилась супруга. Но кто тебе его отправил?
-Сборщик налогов. В этом году я не успеваю их уплатить вовремя.
-Как? Ты сам себе отправляешь предупреждения? Ужасно глупо с твоей стороны.
-Не вижу в этом ничего странного. Почему я не могу себе послать извещение, только потому, что сам занимаю должность инспектора? Не думаешь ли ты, что я должен использовать свое служебное положение. Я такой же налогоплательщик, как и все.
В глазах Готье-Ленуара сверкнул огонек самовосхищения и он повторил: ”Как все”.
Супруга только пожала плечами.
Ей вдруг почудилось, что это извещение было отправлено по почте нарочно, чтоб у Готье-Ленуара был лишний повод прочитать ей нотацию о бережливости и самоограничении.
Она уже приготовилась выслушивать наставления, но видя, что их не последовало, ей вдруг стало жалко мужа и она нарушила молчание первая: ”- Я много потратила на свои платья, слишком много. Я прошу у тебя прощения”.
-Да нет же, возразил сборщик. Женщина должна хорошо одеваться. Ты не потратила деньги впустую.
Госпожа Готье-Ленуар вздохнула, и, тронутый ее раскаянием, он нежно обнял ее, прежде чем пойти в свою контору.
Оставшись одна, женщина лихорадочно возобновила приготовления, начатые накануне, и к 10 часам утра взобралась на подоконник окна, выходившего на бульвар Вильсон.
Как только лейтенант кавалергвардии подъехал к ее дому, она выпрыгнула из окна с чемоданом в одной руке и шляпной картонкой в другой и плюхнулась на круп лошади позади лейтенанта, и пришпоривая в четыре ноги бедное животное парочка галопом ускакала в отдаленный гарнизон восточного департамента. С тех пор никто и никогда больше не слышал о госпоже Готье-Ленуар.
В полдень, придя домой, инспектор узнал о свершившемся из следующей записки:
“Я уезжаю навсегда с тем, кто любит мое сердце”.
Он плакал в этот и последующие дни; потерял сон и аппетит, да так, что начал чахнуть, какая-то неимоверная усталость сковала все его существо, а в голову стали приходить весьма странные мысли.
Он посчитал, что его жену забрала у него государственная казна, и стал обвинять казну, что она наложила арест на его имущество, т.е. на его супругу без предварительного предупреждения.
Множество раз он обращался к самому себе как представителю налоговой администрации, писал жалобы по сему поводу, на которые отвечал своей же собственной рукой, что дело должно быть рассмотрено соответствующими инстанциями.
Мало удовлетворенный такими ответами, казавшимися ему уклончивыми, он решил лично посетить приемную инспектора.
И вот, как - то одним прекрасным утром он является в бюро немного раньше обычного (в 9 часов) и проходит прямо в кабинет, где он всегда принимал налогоплательщиков, просивших об отсрочке платежа.
Держа шляпу в руке, он присел на стул для посетителей напротив светлого лакированного стула, от которого его отделял только стол, и начал так:
-Господин сборщик налогов, я отослал вам три ходатайства по поводу конфискации моей жены в прошлом октябре. Внимательно изучив ваши ответы, я решил, что беседа с вами необходима для прояснения моего дела. Заметьте, что по существу я не выступал против закона. Мне совсем трудно понять, что государственная казна имеет полное право забрать у меня жену. Я настаиваю на этом, господин сборщик налогов. Я бы не хотел, чтобы меня заподозрили в том, что я выдаю себя за судью и критика. Разумеется, я любил и по сей день страстно люблю мою жену, но, в конце концов, эта мысль никогда бы не могла заставить меня уклониться от требований государства. Достаточно того, что это- вопрос решенный. Я не хочу выяснять, какие на то были причины у казны. Если бы налогоплательщики оспаривали распоряжения по поводу их жен, они смогли бы таким же образом отказать казне и в денежных налогах и тогда, куда бы это нас привело? Нет, то, что меня задевает в этом деле, повторяю, отнюдь не характер взноса, правда несколько необычный, но то, что не были соблюдены установленные законом правила.
Действительно, господин инспектор, несмотря на то, что это ваша обязанность, я не получал никакого предупреждения , ни первичного, ни повторного, чтобы вы могли себе позволить забрать мою жену в качестве уплаты, как не было и официального предписания судебного исполнителя на арест имущества.
Безусловно, мои чувства были задеты. Не говоря уж о покушении на мою финансовую репутацию налогоплательщика.
Я мог пользоваться своей женой еще несколько недель, если бы я получал положенные по закону отсрочки, так как этого требует закон.
Но позволю себе еще раз Вам напомнить, что никаких извещений я не получал.
Законностью здесь и не пахнет (явная несправедливость). Здесь явно вкралась ошибка.
Следовательно, господин сборщик налогов, я осмеливаюсь надеяться, что вы не найдете ничего дурного в том, что я требую удовлетворения.
После этого Готье-Ленуар поднялся со стула, положил на него свою шляпу и, обойдя стол, занял место сборщика налогов.
После недолгого раздумья, он ответил примирительным тоном: - Мой дорогой господин Готье-Ленуар! Я не оспариваю очевидное. Идет ли речь об улучшении или о преднамеренной ошибке, это сможет выяснить следствии. Но я настоятельно прошу не требовать от нас расследования, на которое у вас есть все права. Из-за неприятностей, которые вы нам, возможно, в результате этого доставите, вполне могли бы опорочить авторитет всего налогового учреждения. Оппозиционные газеты, всегда готовые раздуть очередной скандал, не замедлят завладеть всей информацией, а этого вы как раз и не хотите, господин Готье-Ленуар, ваш служебный патриотизм не позволит вам этого. А впрочем, какой вам этот толк?
Я знаю, у вас есть право надеяться, что вам вернут вам вашу жену на пять или шесть недель. Но вы же знаете медлительность подобных инстанций. Прежде чем это даст какие-то результаты, пройдут десятки лет. Когда супругу вернут вам, на какие то несколько недель (не забудем, что к этому времени она будет уже вся в морщинах, старой, беззубой, с серой кожей и редкими волосами).
Не лучше ли вам беречь в памяти иной образ - молодой и красивой женщины?
Итак, вы все поняли. Ко всему прочему, вы ведь должностное лицо, черт подери! Вы должны показывать пример мужества налогоплательщика. Кстати, хочу вам сказать, что соображения, изложенные в вашем письме, касающееся неравенства в отношении, допускаемого налоговой администрацией, неравноправия между Вами и господином Ребюффо мне показались вполне обоснованными.
Действительно, господин Ребюффо безобразно справляется со своими обязанностями налогоплательщика, и я благодарю вас за то, что вы обратили мое внимание, на сей факт, поскольку я уже принял решение разобраться с этим делом.
Покидая свое кресло, инспектор поднял свою шляпу со стула, желая повесить ее на вешалку.
Беседа завершилась.
На следующее утро господин Ребюффо появился в приемной. В руке он держал какую-то бумагу и казался довольно взволнованным.
Сборщик налогов встретил его учтивее, чем обычно и с большой любезностью спросил, с какой целью тот пришел.
-Невероятно, - ответил посетитель, протягивая ему документ. – Я получил уведомление незамедлительно отдать мою жену в вашу контору до 15 ноября текущего 1938 г. Здесь наверняка, какая то ошибка!
-Сейчас посмотрим. Это первичное предупреждение с оплатой почтовых расходов?
-Нет, без оплаты.
-Тогда все абсолютно правильно, - говорит сборщик с милой улыбкой.
Господин Ребюффо сначала выпучил глаза, и было видно, что, он совсем сбит с толку. Наконец ему удалось пробормотать:
-Неслыханно! Забрать от меня жену! Не имеют права!
-Что поделаешь, такие уж новые распоряжения администрации по налогам. Да, это мне знакомо. Это тяжело. Очень тяжело.
-Я не могу опомниться, - говорит Ребюффо. – У меня забрать жену? А почему у меня?
-Нет! Вы не единственный, с кого потребовали принести такую жертву государству. Другие получили такие же извинения сегодня утром. Что касается меня, я также отдал свою супругу. Крайне печально. Но что ж, надо смириться. Мы живем в жестокое время.
-Но все же, - буркнул господин Ребюффо,- это уж слишком. Так поступить со мной, всегда платившим своевременно.
-Именно, господин Ребюффо. Зная вашу исправность, в администрации без колебаний решили зарегистрировать вас первым. Но в этот раз, не стоит слишком торопиться с уплатой, не погнушайтесь моим советом -воспользуйтесь данной вам отсрочкой.
Господин Ребюффо покачал головой и глубоко задумался. Происходящее не казалось ему уже таким нелепым.
Личный пример инспектора, его убежденность в том, что и другие налогоплательщики подвергнутся такому же испытанию на стойкость, заставляла его почти примириться с мыслью отречения от своей собственной жены в пользу вышестоящих.
Он растрогался и от величия своей жертвы, щеки его запылали от жара героизма.
В конце концов, говоря по правде, у его жены был препротивный характер, да и хорошенькой она никогда не была.
В глубине души он уже с некоторой легкостью отказывался от жены. Он заставил себя вздохнуть, пожимая руку сборщику налогов.
-Нужно быть мужественным, сказал сборщик налогов.
-Буду стараться изо всех сил, - ответил господин Ребюффо, идя к двери.
С некоторой долей любопытства господин Ребюффо размышлял о том, какой будет реакция других налогоплательщиков, пораженных известием об этой новой административной мере, а призадумавшись, прогуливался по улице Лефина (Губерта Лефина, родившегося в 1860 году в Нанжикуре. Городской меценат пожертвовал больнице на содержание трех коек, передал городу по завещанию часть своего владения, ставшего местом всеобщего гуляния Бор-де-Ло, где ему была поставлена статуя из бронзы. Умер в Нанжикуре в 1923 ).
А господин Ребюффо прогуливался по городу, не замечая ничего необычного.
Вечером, среди посетителей кафе оказалось, что с полдюжины мужчин получили подобные извещения и, господин Ребюффо безусловно услышал немало жалоб на жестокость казны.
Но тон этого мрачного и всеобщего обсуждения все же был еще довольно спонтанным. Люди скорее сетовали, чем возмущались.
Мужчины пили больше обычного, многие были пьяны, несмотря на обеденный час.
Кондитер Плюшон, вдовец с прошлого года, безуспешно подстрекал налогоплательщиков к бунту:
-Не собираетесь ли и вы отдавать им свою жену? – спрашивал он торговца скобяным товаром Петита.
-Да, ибо так надлежит поступить - смиренно отвечал Петит, и другие повторяли за ним - “Потому что так полагается”.
Утром, 15 ноября, у двери конторы сборщика налогов образовалась очередь в тридцать пар, каждый налогоплательщик об руку со своей женой, которой они намеревались уплатить по счетам незамедлительно.
На лице каждого лежал отпечаток мучительного смирения.
Присутствующие, разговаривая не иначе как вполголоса, произносили последние клятвы.
Внутри, в приемной, сборщик налогов с помощью подчиненного производил инкассацию жен.
Зала была разделена тонкой перегородкой на две комнаты.
Склонившись над огромной книгой, служащий вписывал необходимые сведения о супружеских парах, соответствующие квитанции, подтверждая факт приемки.
Сборщик налогов просил очередную супругу пройти за перегородку, выдавал квитанцию мужу и напутствовал его сочувственными словами.
Жены, ставшие собственностью казны, сгрудились в отсеке, куда посторонним входить было запрещено, и наблюдали за входящими клиентами, жены которых должны были пополнить их печальную толпу.
К одиннадцати часам из-за большого скопления народа, запрудившего проезд, остановился автомобиль.
Так случилось, чтобы именно этим утром министр налогообложения, в сопровождения главы своего кабинета проезжали город Нанжикур, чтобы заявить о себе в своем избирательном округе.
Выглянув в окно машины, он был удивлен таким стечением народа контору налогового инспектора и решил из любопытства разузнать , в чем дело.
Сборщик налогов без ложного смущения принял запросто министра и главу его кабинета.
Он извинился, что принимает их как раз тогда, когда собралось столько налогоплательщиков, и добавил, улыбаясь:
-Но я не смею роптать, это лучший показатель того, что налоги взимаются замечательно.
Господин министр, сообщаю вам, что я уже собрал налог с 25 супругов.
Министр и глава кабинета с изумлением переглянулись.
Когда он закончил, глава кабинета наклонился к министру и шепотом сказал: “Он – чокнутый ”.
- Ну - ну! - произнес министр контрибуций. – Ну-ну!
С очень заинтересованным видом он оглядел толпу женщин, положенных на алтарь государственной казны и, оценивая взглядом самых хорошеньких, задумался впервые о том, что они тоже вполне могут составить неплохой государственный доход – в некотором смысле, разумеется.
От него не ускользнуло и то, что большинство из них из чисто женской непоследовательности прибыли на зов фининспектора, надев свои самые дорогие украшения.
Он надолго и глубоко погрузился в свои мысли.
Не смея ему мешать и уже догадываясь, о чем думает министр, глава кабинета наблюдал за супружескими парами, терпеливо дожидавшихся своей очереди у окна кассы. Он не смог удержаться и сказал вслух.
-Какая же замечательная дисциплина у всех этих людей.
-Действительно, - пробормотал министр. – Я этим даже поражен.
Оба обменялись многозначительными взглядами. После чего министр крепко пожал руку сборщику налогов и, бросив последний взгляд на уже государственных жен, вернулся в автомобиль.
Три дня спустя этого памятного всем дня все узнали, что Готье-Ленуар был произведен в сборщики налогов первого класса.
А в правительстве, пользуясь намеками, министр контрибуций намекал на какой то обширный проект, который был бы действительно нововведением в налогообложении.
Но началась война…
English to Russian: Clement Moore THE NIGHT BEFORE CHRISTMAS
Source text - English THE NIGHT BEFORE CHRISTMAS
It was the night before Christmas
When all through the house
Not a creature was stirring, not even a mouse;
The stockings were hung by the chimney with care,
In hopes that St. Nicholas soon would be there;
The children were nestled
All snug in their beds,
While visions of sugarplums danced through their heads;
When out on the lawn there rose such a clatter;
I sprang from my bed to see what was the matter.
Away to window I flew like a flash.
Tore open the shutters and threw up the sash.
The moon on the breast of the new fallen snow,
Gave a luster of mid-day to object below
When, what to my wondering eyes should appear
But a miniature sleigh, and eight tiny reindeer,
With a little old driver, so lively and quick,
I knew in a moment it must be St. Nick.
And then in a twinkling I heard on the roof
The prancing and pawing of each little hoof.
As I drew in my head, and was turning around,
Down the chimney St. Nicholas came with a bound.
He was dressed all in fur from his head to his foot,
And his clothes were all tarnished with ashes and soot;
A bundle of toys he had flung on his back.
And he looked like a peddler just opening his pack.
His eyes how they twinkled, his dimples how merry!
His cheeks were like roses; his nose like a cherry;
His droll little mouth was drawn up like a bow,
And the beard on his chin was as white as the snow.
The stump of a pipe he held tight in his teeth,
And he smoke, it encircled his head like a wreath.
He had a broad face, and a little round belly,
That shook when he laughed, like a bowl full of jelly.
He was chubby and plump – a right jolly old elf;
And I laughed when I saw him, in spite of myself.
He spoke not a word, but went straight to his work,
And filled all the stockings; them turned with a jerk,
And laying his finger aside of his nose
And giving a nod, up the chimney he rose.
He sprang to his sleigh, to his team gave a whistle,
And away they all flew like the down of a thistle;
But I heard him exclaim, ere he drove out of sight.
"Happy Christmas to All
And to all a Good Night.”
Clement Moore 1822
Translation - Russian Ночь перед Рождеством
Это был Рождественский вечер
Когда все находились дома
Тишина затушила свечи
И не слышен ребячий гомон
На камине развешены гольфы
Для подарков с огромной заботой
Чтобы Санта их точно приметил
И нашлась для него работа.
И дети уютно свернулись клубочком
В кроватках удобно сыночкам и дочкам.
В мечтах малышей танцевали конфеты
Их сладким дыханьем и снами согреты.
А там, во дворе, зашумели, уже началась суета
Тут я вскочил с постели, – какая быстрота!
В единый миг наверно я подлетел к окну
Открыл я резко ставни и вижу я – Луну!
А ниже, на лужайке искрится белый снег
И все вокруг лучится, и в глянце света бег.
И тогда я увидел волшебные сани
Запряженные восемь оленей скакали
А на кόзлах сидел пожилой ямщичок
Так проворен и ловок был тот старичок.
Тотчас понял я – это – Святой Николай
Не напрасно не спал я, теперь - не зевай!
И в мгновенье на крыше
Чудный шум я услышал -
Гарцевали олени, копытцем звеня
Словно спал наяву я,
Иль был Я – не я.
Там с обвязкой спускался в трубу от камина
Тот же странник с той белой застывшей долины.
Был наряжен в меха с головы до ботинок
Вся одежда его закоптилась до дырок.
За спиною он связку игрушек держал,
О, как долго же Санту я ожидал!!!
Словно тот коробейник из сказок далеких
Открывал он мешок драгоценный для многих.
И в глазах его был озорной огонек,
И веселые ямочки розовых щек,
Как картошка большим был его красный нос,
Важно выпятил губы смешной Дед Мороз.
Борода же его была белой как снег
И чуть строгим был хитрый прищур его век.
Величаво курил он трубку, и дым
Венки делал шутливо тихонько над ним.
Его круглый животик трясся при смехе
Словно ваза с желе, вот какая потеха!
Круглолицый и дородный
Настоящий эльф природный
Весь веселый и счастливый
Праздничный, но молчаливый.
Я когда его увидел
Нехотя его обидел -
Не сдержался, засмеялся
Так я с ним и попрощался!
Ни словечка не сказал,
Сразу он работать стал.
Как наполнил все чулочки
Развернулся и пропал.
Наклонился над камином
По трубе на крышу влез.
Сани ждали его смирно,
Свистнул, гикнул и исчез.
Как пушинки в небо
Улетели плавно
Далеко в мерцаньи
Но я слышал явно
Санты восклицанье:
Ого-го, - кричал он,
С Рождеством, вас, люди!
Пусть счастливым будет
Этот Новый год!
Russian to French: Дело об установлении порядка воспитания ребенка
Source text - Russian Дело № 2-ХХХХ/02 3 сентября 2002 г.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
Ленинский федеральный районный суд г. Санкт-Петербурга в составе:
председательствующего судьи Х., при секретаре ХХ., рассмотрев гражданское дело по иску Х к Х об определении порядка воспитания ребенка,
установил:
Х. обратился в суд с иском к Х. об определении порядка воспитания сына Х, родившегося 23 марта 1992 г., указывая, что 26.12.2000 г. выдал Х. (матери Х) доверенность сроком на пять месяцев, которой уполномочил её сопровождать сына по пути следования во Францию и обратно в г. Санкт-Петербург; 28.03.2001 г. Х в г. Санкт-Петербург не вернулся, находится на территории Франции; ответчица не сообщает место проживания и учебы ребенка, что препятствует отцу поддерживать контакт с ребенком.
Стороны выступили с ходатайством истребовать сведения о месте и условиях проживания ребенка (предположительно совместно с господином ХХХ), месте обучения (предположительно район Ветри-Сурсен г. Парижа, Франция). Ответчица пояснила, что не имеет возможности, находясь в настоящее время на территории России, представить требуемые судом документы.
Учитывая, что факты, которые могут быть сообщены суду, имеют существенной значение для дела, суд считает необходимым направить судебное поручение, которым поручить Управлению по вопросам санитарного и социального контроля г. Парижа провести социальное обследование.
Руководствуясь ст. ст. 51, 224 ГПК РСФСР, суд
определил:
Поручить Управлению по вопросам санитарного и социального контроля г. Парижа:
1) провести обследование условий проживания и обучения несовершеннолетнего Х, родившегося 23 марта 1992 г. в России, известное последнее место проживания: г. Париж, ав. Х, 60, в том числе установить законность проживания ребенка во Франции, место и условия проживания, состав семьи, взаимоотношения с ребенком в семье; место и условия обучения, уровень учебного заведения, сведения об успеваемости Х, какой каникулярный период установлен в учебном заведении, взаимоотношения Х с одноклассниками;
2) к социальному отчету приложить: устав учебного заведения, копию ведомости об успеваемости ребенка за прошедший учебный год, сведения о месте работы матери Х - Х, её материальном положении, законности и основаниях проживания во Франции.
Затраты, понесенные в связи с проведение обследования, отнести на счет сторон по данному делу, порядок распределения затрат определить после поступления платежных документов из Управления по вопросам санитарного и социального контроля г. Парижа.
Судья: /подпись/
Печать суда.
Translation - French
Affaire № 2-ХХХХ/02 3 septembre 2002.
ARRÊT
La cour fédérale Leninski à Saint-Pétersbourg au nombre de:
président de séance, le juge Х., avec le secrétaire Х., ayant jugé l’affaire civile d’après l’action de Х contre ХХ de l’arrèt concernant l’ordre de formation de l’enfant,
a établie:
Х. a présenté son action contre ХХ. à la cour concernant l’ordre de formation de son fils Х, né le 23 mars 1992, en indiquant que le 6.12.2000 il a donné à Х. (la mère de ХХ) une procuration à 5 mois de date, par laquelle il lui a donné plein pouvoir à suivre leur fils au cours de la route à France et le retour à Saint- Pétersbourg; le 28.03.2001 Х n’est pas revenu à Saint-Pétersbourg, se trouvant en France; la defenderesse n’annonce pas le lieu d’habitation et des études de l’enfant, ce qui empêche le père à contacter l’enfant.
Les parties ont esté en justice avec une demande à réclamer les données du lieu et des conditions d’habitation de l’enfant (à titre de supposition avec M. ХХХ), le lieu d’éducation (à titre de supposition la contrée Vetrie-sur Seine à Paris, France). La defenderesse a expliqué qu’elle n’a aucune possibilité en se trouvant sur la territoire de Russie à présenter les papiers exigés par la cour.
En considerant que les faits qui peuvent être annoncés à la cour, ont une valeur essentielle pour l’affaire, la cour juge nécessaire à envoyer la comission judiciaire à charger le Département des questions de contrôle sanitaire et social à Paris à conduire une inspection sociale.
En se guidant sur l’article 51, 224 du Code de Procédure Civile de la Fédération des Républiques Soviétiques, la cour
a établie:
À charger le Département des questions de contrôle sanitaire et social à Paris de:
1) conduire une inspection sociale des conditions d’habitation et éducation du mineur Х, né le 23 mars 1992 en Russie, le dernier lieu d’habitation connu: Paris, avenue Х, 60, dont établir la légalité d’habitation de l’enfant en France, le lieu et les conditions de son habitation, le corps de famille, les relations avec l’enfant en famille; le lieu et les conditions des études, le niveau de l’école, les renseignements du rendement scolaire de Konstantin, la durée des vacances établiees à l’école, les relations de Konstantin aux condisciples;
2) joindre à l’inspection sociale les papiers suivants: la charte de l’école, la copie de la liste des notes de l’enfant pour l’année scolaire passée, les renseignement du lieu de travail de la mère de Х – ХХ, sa situation économique, la légalité et les raisons de son habitation en France.
Les dépenses, pries en rapport avec la conduite de l’inspection, doivent être rejetées au compte des parties de cette affaire, l’ordre de distribution de dépenses à définir après l’arrivée des papiers de paiment du Département des questions de contrôle sanitaire et social à Paris.
Le juge: /signature/
Le sceau de la cour.
More
Less
Translation education
Master's degree - Vologda State Teachers Training University
Experience
Years of experience: 27. Registered at ProZ.com: Jun 2008.
I'm a competent diplomaed translator with an equal knoledge of Englis and French as well as the language of my origin - Russian. Before I was engaged in different translation bureaus activities in Russia. I also worked in business as an assistant/translator/interpreter is such world-known companies like SODEXHO (French catering and cleaning company), VINCI (construction company). It's my first time here and I hope to find many good and interesting offers. Besides technical translations I'd also like to have some literary ones, poems or prose.
Keywords: Business translator, law translator, literary translator, poems, prose, tourism, news, technical translator, health care translator, ecology translator. See more.Business translator, law translator, literary translator, poems, prose, tourism, news, technical translator, health care translator, ecology translator, catering translator, construction translator, cosmetics, beauty. See less.
Expertise