This site uses cookies.
Some of these cookies are essential to the operation of the site,
while others help to improve your experience by providing insights into how the site is being used.
For more information, please see the ProZ.com privacy policy.
Freelance translator and/or interpreter, Verified site user
Data security
This person has a SecurePRO™ card. Because this person is not a ProZ.com Plus subscriber, to view his or her SecurePRO™ card you must be a ProZ.com Business member or Plus subscriber.
Affiliations
This person is not affiliated with any business or Blue Board record at ProZ.com.
Russian to English - Rates: 0.08 - 0.10 USD per word / 20 - 25 USD per hour English to Russian - Rates: 0.08 - 0.10 USD per word / 20 - 25 USD per hour
Russian to English: To the Rhinoceros song General field: Art/Literary Detailed field: Art, Arts & Crafts, Painting
Source text - Russian Владимир Катков
«Под песню носорога»
Мы познакомились с Володей, когда нас обоих перевели из других школ в 4-й класс 55 школы Петроградского района города Ленинграда; то есть это был 1970-71 учебный год. «Старики» относились к «новичкам» настороженно, и это нас сблизило. Проучились мы вместе до окончания 8-го класса, после которого он ушел в художественно-педагогическое училище. Жил Володя напротив школы, поэтому и я, и многие другие наши соученики бывали у него дома на улице Ленина довольно часто. Это была большая коммуналка, где семейство Катковых в составе 5 человек занимало 2 комнаты. На каком-то этапе мы даже сидели с ним за одной партой, но потом нас рассадили – за то, что мы вместо того, чтобы слушать урок, рисовали в тетрадях. И еще после уроков он ходил в Детскую художественную школу №1 на Набережной Фонтанки, 18. Многие выпускники этой школы впоследующем стали профессиональными художниками и даже сделали себе карьеру.
Отслужив два года в Советской Армии, Володя пошел работать в «качегарку» - газовую котельную отопительной сети. Тогда, в начале 80-х, так поступали многие артистические молодые люди, не желавшие продавать свой талант советской власти и вливаться в ее эстеблишмент. Работа полезная для общества, сменная (два дня работаешь, два – отдыхаешь), и не требующая специального образования. Кроме того, в качегарке ты практически всегда находишься в одиночестве и можешь рисовать или петь песни в свое удовольствие, иногда поглядывая на манометры и открывая-закрывая какие-то краны и вентили. Я любил морозным вечером заглянуть к Володе в котельную, попить чайку, который он разогревал на газовом факеле для поджига котла. Следует заметить, что если подавляющее большинство музыкантов и художников с окончанием советской власти из качегарок ушли и влились в новый русский эстеблишмент, то Володя продолжает работать оператором газовой котельной по сю пору. Объяснений тому я вижу два: во-первых, достоинства этой работы никуда не делись, а во вторых, он не видит принципиальной разницы между эстеблишментом советским и российским. Он продолжает рисовать и писать картины, но выставляется крайне редко и почти никогда своих работ не продает. Результаты 40 лет творчества заполняют пол, стены и потолок его маленькой квартиры в ветхой «хрущевке», где он живет вдвоем с матерью.
Формы творчества Каткова разнообразны: рисунок, живопись, фотография, коллаж. Материалы он использует всевозможные: бумага, картон, холст, доска, масло, темпера, цветные фломастеры, гелевые ручки. Он изображает то что видит и слышит, и то что ему снится и представляется. Многие его работы производят на неискушенного зрителя впечатление абстракции, но он на это отвечает: «а ты посмотри внимательно – тут вот нос, тут рука, тут птица, тут змея. Разве ты не видишь, что тут нарисовано? Все четко, никаких абстракций. Картина называется так-то, это на ней и изображено».
Настоящая выставка и связанная с ней публикация касается только одной серии работ Каткова, созданной им в период между 2006 и 2008 годами: 30 рисунков цветными гелевыми ручками на цветной бумаге под общим названием «Под песню носорога». Людям, не знающим Россию и русский язык, эти картинки могут показаться чем-то вроде ярких узоров, напоминающих орнаменты южно-американских индейцев. Для человека, знающего русский язык, смысл изображений не должен представлять большой загадки. Тем не менее мы сочли необходимым дать некоторые комментарии, которые могут быть полезны как первым, так и вторым.
---
Название серии: «Под песню носорога» непосредственно отсылает нас к антитоталитаристской пьесе французского драматурга Эжена Ионеско "Носорог". В конце пьесы все население городка примыкает к "массам" и превращается в носорогов, то есть в агрессивное стадо толстокожих животных. Герой пьесы по имени Беранже и его возлюбленная Дэзи - последние человеческие существа среди этого стада. Но тут Дэзи начинает слышать в отвратительном реве носорогов мелодию.
Дэзи: Они поют. Слышишь?
Беранже: Не поют, а ревут.
Дэзи: Нет. Поют.
И Дэзи тоже превращается в носорога. Беранже - последний человек и его последние слова "Один против всех! Я последний человек, и я останусь человеком до конца! Я не сдамся!"
Пьеса была написана в 1960 году, что делает очевидным ее именно антисоветскую направленнось, хотя в целом она является памфлетом на любое общество, охваченное стадным чувством. Взяв цитату из Ионеско в качестве заглавия для серии своих работ, Катков сразу сообщает зрителю о чем пойдет речь: о сопротивлении превращению людей в носорогов – но уже не в СССР, а в современной России. Горбачевская перестройка конца 80-х вселила надежду на конец советской власти, но последующая история эти надежды разбила. Сейчас, когда часть российского общества вроде бы пробуждается от многолетней спячки, настоящая работа Каткова «Под песню носорога» представляются особенно актуальными. Это не только констатация факта, не только напоминание и предупреждение, но и призыв: не загасите в себе порыва. Не то останетесь навсегда в совке, среди гэбни, и будете долизывать то, что отцы не долизали...
Расшифровка орнаментов Каткова дает нам представление о том, как и чем живет новое российское общество, якобы отмежевавшееся от пороков своего советского прошлого.
1. «Люблю начальство» - лизоблюдство всегда было в почете, и в Российской Империи, и в СССР. Не удалось от этого порока избавиться Российской Федерации. Снизу – язык, сверху – ягодицы. «Что отцы не долизали – сыны долижут, что матери не дососали – дочери дососут» - парафраз строк из стихотворения «Реквием» Роберта Рождественнского, продажного советского рифмоплета: «То, что отцы не допели, мы допоем! То, что отцы не построили, мы построим!». Этот лозунг украшал каждую пионерскую комнату в каждой школе необъятного Совесткого Союза и, как и все прочие официальные лозунги, был враньем: никто ничего не допел и не достроил. А нынешние приспешники власти лижут Питину ничуть не хуже, чем предыдущие лизали Брежневу, Сталину и т.п.
2. «Наконец стабилизец» - так называемая «стабильность» была объявлена главной целью и основным достижением правления Путина. И сегодня лозунг власти - «Не раскачивайте лодку». Под стабильностью понимается, в первую очередь, управляемая демократия, то есть демократия, дозируемая государством. Ну и, конечно, согласие общества с такой постановкой вопроса. Нас ничто не волнует, за нас все решили, нам хорошо, мирно, спокойно. Все стабильно. Все в апатии. Читаем на рисунке: «Ум спит. Ухо спит. Глаз спит. Хорошо. Тихо. Не мешайте нам спать». После того, как Путин провозгласил «стабильность», довольно быстро народ изобрел «полный стабилизец», по созвучию с выражением «полный пиздец» - то есть, конец, финиш. Чего окончание? Надежд на нормальное развитие страны по пути рыночной экономики и демократии. На рисунке – блаженная жирная рожа.
3. «Порядок» - тоже ключевое слово Путинской (а также – нацистской и т.п.) реторики. В стране должен быть порядок. Вписанные в рисунок буквы Ф, С и Б (ФСБ – Федеральная Служба Безопасности, преемник КГБ, НКВД и ВЧК), равно как значок нацистских войск СС, серп и молот, модифицированные свастики – показывает, какими способами этот порядок утверждается и схожесть между советскими и нацистскими методами. «Всем стучать» - то есть доносить друг на друга – то, чем сильна всякая тоталитарная власть. Впечатление усливается страшной рожей в типичной немецкой каске времен второй мировой войны.
4. «Отдыхай, Совок» - продолжение темы политической апатии, сна разума и совести. «Совок» в смысле «советский человек», или Homo Soveticus – подвид людей, выведенный за 70 лет советской власти путем искусственного отбора. «Лежи» себе и «лижи» себе...
5. «Замочу» - (жаргонное слово, означающее «убью») - перекошенная от злобы зубастая людоедская харя (К и Б – глаза, Г – нос и бровь в виде виселицы), вновь напоминает нам о КГБ – организации, которая под разными именами уничтожала и продолжает уничтожать людей в России, и править страной. Интересно использование воровского жаргона (фени) бывшим сотрудником КГБ, а ныне - высшим лицом государства (Путиным) в официальном выступлении: “Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов. Всё, вопрос закрыт окончательно”.
6. «Правая устала. Левой, левой!» - еще один перефразированный советский лозунг, взятый из прокоммунистического (левого) стихотворения Маяковского «Левый марш»: Кто там шагает правой? Левой! Левой! Левой! Судя по рисунку, правая рука устала дрочить (онанировать) половой член, на котором написано «вертикаль». Вертикаль власти – еще одно путинское выражение, означающее создание иерархического государства, в котором руководитель (Путин и т.п.) принимает решение обо всех назначениях в органах власти – в противоположность демократии («горизонталь»), когда власть избирается народом. Создание «вертикали власти» так же считается одним из важнейших достижений Путина в области государственного строения.
7. «Ем всех» - продолжение темы людоедства КГБ и беспомощного «совка». Система подавления не разбирает кто свой, кто чужой. «Я нормальный гэбовый людоед, ее», «как сладки косточки иных», «ой, хорошо пахнет кровинушка других» - куплеты песни, то ли буги-вуги, то ли романс. Груда черепов, как в захоронениях на местах массовых расстрелов (список подобных экзекуций в СССР будет слишком длинным для данного материала), свастики и звезды, «хочу добавки». Добавка, естественно, предоставляется – в виде застреленных журналистов, замученных бизнесменов, отравленных гебешников и т.п. «Вкусно» - хоть «свои», хоть «чужие».
8. «Пук-ТВ» - российское правительство (в большой степени преемник советского КГБ) подмяло под себя телевидение и контролирует все эфирное время, поэтому телевизор теперь может только пукать. Эфир заполнен пошлыми шутками («у тебя вся спина белая» - из лексикона вульгарной и примитивной Людоедки Эллочки из 12-ти стульев Ильфа и Петрова), патриотическим пафосом («Пушкин – наше все») и т.п. Один словом, когда россиянин включает телек ему должно быть «смешно»: гы-гы-гы-гэ-гэ-гэ-гэбэ-гэбэ-кгб».
9. Комбинация нескольких предыдущих тем: вертикаль и горизонталь власти, учись сосать, учись лизать, причем - нежно. Добавлены понятия «дай» и «бери» - два глагола, имеющие в русском языке особую коннотацию. См. в записных книжках П.А.Вяземского: «Замечательно, что на общепринятом языке у нас глагол брать уже подразумевает в себе взятки. …Тут дальнейших объяснений не требуется: известно, о каком бранье речь идет.»
10. «Посмотри вокруг себя» - типичный пример пошлого и тупого «туалетного» рифмоплетства. В данном случае, вторая строка этого двустишия графически предложена в двух вариантах – в классическом «не ебет ли кто тебя» и альтернативном «не стебет ли кто тебя» - то есть, не издевается ли кто-то над тобой? В контексте данной серии работ Каткова можно предположить, что речь идет о том, что государство издевается над человеком и хорошо бы, чтобы человек посмотрел вокруг и это заметил. Визуально рисунок также напоминает «туалетную» графику – изображение полового акта на стене туалета (или лестницы, лифта и т.п.)
Translation - English Vladimir Katkov
To the Rhinoceros Song
Commentary by Sergei Varshavsky
Translated into English by Jacob “Yasha” Varshavsky
I met Vladimir when we both got transferred to School No. 55 located in the Petrogradsky district of Leningrad. We were 4th graders. It was the school year of 1970-1971. The local students didn’t trust the new kids, so that brought the two of us closer. Russian classrooms at the time used desks that seat two people. At some point we shared a desk, but we got separated because all we did was draw in the book instead of paying attention to the teacher. We stayed in the same class through the 8th grade, after which he transferred to a vocational school for artists.
Vladimir lived right across the street from the school, so me and lots of other kids hung out at his house on Lenina Street. He lived with his family in a large communal flat, where the five of them shared two rooms. He also attended an after school class in Children’s Art School No. 1 at 18 Fontanka Embankment. A good portion of kids from that school went on to become successful professional artists.x
Vladimir, along with a few other independent young artists of the time, got drafted, did his two years in the Soviet Army and then got a job at the local boiler room. That was quite common for rebellious musicians and artists who strived to be the opposite of a sellout working for the Soviet establishment. It was a simple job with a simple schedule; he worked two days and then had two days off, and was a useful asset to the society heating homes through the cold winters. Aside from that, the main benefit of the job was inherent in its observe-and-maintain nature, leaving him lots of spare time to draw and do whatever the hell he liked in between checking the dials and operating the valves of the boiler room.
I loved to stop by there on a frosty night for some hot tea. Vladimir would heat up the water using the blowtorch for lighting the fire under the big boiler. As the Soviet Union eventually fell apart, the majority of then-rebellious musicians and artists quit their simple labor jobs, abandoned their anti-establishment ideals and adapted their lifestyle to the ‘new Russian’ establishment. Vladimir, on the other hand, is still operating the boiler room some thirty years later. Why is he still there? There seems to be two reasons; first, it’s still the same job with the same schedule and the same benefits, and second, he does not see a real difference between the old Soviet establishment and the new Russian one. He keeps on drawing and painting, but rarely exhibits or sells his work. Over the last forty years, his artwork has filled his house, covering the floor, the walls and the ceiling of his small, rickety flat in a five-story building of the Khrushchev period, where he lives with his mother.
Katkov’s art takes many forms – drawings, paintings, photographs, collages – and he uses a variety of materials such as paper, cardboard, canvas, wood, oil, tempera, color markers and gel pens. His art portrays what he sees and hears in daily life and whatever he dreams or perceives otherwise. Many of his pieces first give the impression of abstraction to the undiscerning eye. Vladimir disagrees and explains: “Look closer – there’s the nose, there’s an arm, there’s a bird, there’s a snake. You really don’t see it? Everything is clear as day, and there’s not one thing abstract about it. This is what the piece is called, and that is the exact thing painted on there.”
This publication only concerns one body of work created by Katkov between 2006 and 2008. It features thirty intricately detailed images done in colored gel pens on colored paper and is titled “To the Rhinoceros Song”. It was inspired by a scene witnessed by the artist at one of political protests in Saint Petersburg, where a fit and young employee of Special Designation Police Unit in full uniform, bullet-proof vest, and a helmet unprovokedly attacked and violently beat an old lady that was taking part in the protest – a sight not at all uncommon in Russia.. To those unfamiliar with Russia and the Russian language, the images may appear as mere colorful designs, reminiscent of those of the indigenous peoples of the Americas. To one in command of the language, however, the meaning should not be a mystery at all. Nevertheless, we have put together a little commentary as our way of explaining and delivering these intricate pieces to both audiences.
The title of the series refers to Rhinocéros, an anti-totalitarian play written in 1959 by French playwright Eugene Ionescu. At the end of the play, the population of a small provincial town joins the “masses”, transforming into a herd of aggressive, thick-skinned animals. The protagonist Bérenger and his love interest Daisy are the only remaining humans among the pack, but before long, Daisy starts hearing a melody in the roar of the rhinoceroses.
DAISY: Listen, they’re singing.
BÉRENGER: They’re roaring, I tell you.
DAISY: You’re mad, they’re singing.
After that, Daisy also becomes a rhinoceros. Bérenger is the last human left, and his final words ring out: “I’ll put up a fight against the lot of them, the whole lot of them! I’m the last man left, and I’m staying that way until the end. I’m not capitulating!” This is the pathos of Vladimir Katkov’s series. We believe it is especially relevant today, as Russia is experiencing another period of opposition between its population and political regime.
The play was written in 1959, making it obviously anti-Soviet, though overall, it portrays a society of individuals abandoning their own ideals to jump on the bandwagon, comply and conform. By quoting Ionesco in the title of his work, Katkov reveals its main subject – the struggle to resist the urge to become a conformist. This time the story takes place in modern-day Russia. The late ‘80s Perestroika period gave people the hope of escaping the mundane drag of the Soviet reign, but the subsequent chapter of Russian history crushed those hopes and ruined most peoples’ dreams of finally becoming a civilized modern society. Today, while part of the Russian people seems to be going through another long-awaited awakening, Katkov’s collection is once again relevant, reflecting the reality of modern Russian society. It’s not just a statement, not just a note to remember, nor a warning; it is a call to act. It says: don’t let your fire die down, or you will forever remain surrounded by uniforms, doomed to keep kissing the same ass that your fathers were kissing back in their days. A look into the mazes of Katkov’s designs reveals that while the new Russian society strives to be free of its Soviet past, those same shortcomings are very much still present.
Front cover
To the Rhinoceros Song. The title piece of the series. “Painted by Vladimir Katkov” appears in blue and purple at the bottom right corner. “Run, look, listen” (in light green throughout the piece) is what you need to do in order to remain human amongst the savage herd of rhinoceroses. The roaring maw of a rhinoceros is portrayed on the left, adorned with a purple, swastika-inscribed star. The use of the communist star and German swastika is a reference to the end of “Prague Spring”, a period of a political and cultural liberalization in Czechoslovakia, which was suppressed by the Soviet Army in 1968. The Czechs inscribed black swastikas into the red stars of the Soviet Army tanks invading Prague in August that year.
1. I want to see, smell, hear, and say everything!
An individual that has preserved all of its normal senses and desires amongst the rhinoceroses.
2. Look around lad and lass—are they fucking your dumb ass?
An old classic, a simple rhyme commonly seen in public bathrooms around the former Soviet Union. In this example, the verb is modified slightly to offer an alternate meaning – “Look around – are they gloating over you?!” – Don’t let them! “They” in the context of this series most probably refers to the State authorities. The imagery resembles art you would find in a bathroom stall – a pair of genitals of opposite genders doing a little bit of the old in out, in out.
3. Sovok
We see an ugly face, composed of the same repeating symbols – Sovok, KGB, the Red Star and a swastika – and topped with a Nazi-style helmet. This time, however, the beast is gnawing on a “Motherland” bone. The bone symbolizes the patriotic pride that is instilled in the people to make up for the shortages of real food for the soul – moral and cultural values. The beast spits “fat”, “honey” and “juice” as it gnaws. “Filling” says the upper jaw. Sovok is a folk term, formed from the word Soviet, used to describe the everyday drudgery of the Soviet state and its largest population—the Homo sovieticus, a subspecies resulting from seventy years of careful artificial selection by the Soviet regime. The traditional meaning of the word sovok is dust pan - the place all the trash, dirt, scraps and the rest of the bullshit gets swept into.
4. Kill the inner slave
A call to resist the fear propagated by generations of obedience that has enslaved so many, even before they’re born into this world. “Try it, don’t be afraid, you’ll like it” reads the multiple inscriptions of this image. A reference to Chekhov’s “…squeeze the slave out of himself…”
5. OMON
A Russian acronym that stands for Special Designation Police Unit. The force used to keep the people at bay, suppress demonstrations and other forms of free speech. Simply put, the riot police. It uses violence and brutal force. The white letters on the face’s tongue read “Blood!” across the bottom. “Ch.K.” appears in green on top, as the leader and inspiration.
6. Lick, snitch, embezzle, laugh, and sparkle
Another part of the list of commandments of a modern Russian, says the mouth. A normal, stable individual of the healthy new-Russian society must kiss the ass of the higher rank, snitch to secret police (FSB) at the slightest suspicion, laugh manically at the TV’s stupid jokes and worship the sparkle all in one’s effort to live glamorously. Embezzle, a relatively new term, refers to taking money from the government funds for personal use. Especially when used in conjunction with the word budget, it means personal use of money assigned for government projects (medical care, construction, etc.) – a very common source of private income in Russia. The term is new but the practice is centuries old. “Here, fart is the norm.”
7. Drown in the shitter
The face is of a man-eating beast, disfigured by the very hate that fills it. The eyes and nose read “KGB” in light blue – officially an outdated term. The bureau still remains – the latest incarnation being the above-mentioned FSB – as the force that singlehandedly runs the country and disposes of its people as it sees fit. A Г-shaped G outlines the nose and left eyebrow; simultaneously, it portrays a gallows complete with a noose. The use of the vulgarity, borrowed from what is known in Russia as the thieves’ argot/jargon, is particularly interesting here, as it is quoted directly from one of Putin’s official statements. Putin, who in the past worked for the KGB, is now the most powerful man in the country, even after his retirement from the President’s position. “We will prosecute the terrorists everywhere,” he said. “In the airports if we need to. If we catch them in the bathroom, we’ll fuckin’ drown them right in the shitter. That’s it. Discussion is adjourned.”
8. Glamour
We find ourselves looking up between the legs of a woman and it says glamour, a term borrowed from English and introduced into Russian to represent the glamorous lifestyle of the ‘new Russians’ – the opposite of the drag of everyday labor, a concept gone along with the Soviet Union. The lifestyle of a celebrity, created by the mass media, is the dream of every normal individual, and he shall strive to reach that dream throughout his life. “Hooray for the heroes of the anus! Hooray for the heroes of the hymen! Long-live and sparkle, elite!” “Judge by the looks, not by the doings” – those are the slogans of the neo-Russian glamour world – another transformation of the Russian proverb “judge by the doings, not by the looks.”
9. I’m a good Sovok
Homo sovieticus – the blindly obedient good citizen of the Soviet meat grinder. Loving, willing and capable of taking. To take whatever food, booze and bullshit is stuffed down its throat. To take it as a reward and never speak out. It remains the most populous species in modern-day Russia, and throughout most of the world. The piece features another face with “V.Ch.K., KGB, and FSB” making up the eyes, nose and ears, and “guzzle, munch, love, able, willing, give and silence” across it’s mouth.
10. The right hand is tired. Left! Left! Left!
Another mockery of marches in general and a famous Soviet slogan borrowed from The Left March, a communist (leftist) poem by a Russian poet Vladimir Mayakovsky: “The Commune will never go down. Left! Left! Left!” Getting deeper into the anatomy of the Russian politics, this illustration shows us the right hand worn out, lying flat, tired of beating off. The pillar of the male genital organ reads “Vertical”. The Vertical Axis of Power, another cornerstone of Putin’s philosophy, puts him on top, granting ultimate power, as opposed to the horizontal power of the people, voting, rights, and equality.
More
Less
Experience
Years of experience: 5. Registered at ProZ.com: May 2012.
Adobe Acrobat, Microsoft Excel, Microsoft Office Pro, Microsoft Word, Powerpoint
Bio
My goal is to provide quality translations within the specified deadlines. My main principals are: accuracy, completeness, and relevance. I focus on making the information simply formulated but descriptive where necessary, clearly defined and easily available to the target audience. I find that in technical and medical documents it is very important to have no room for confusion, while in art pieces it is good to let the mind wander the possibilities.
I grew up in Saint-Petersburg, Russia, a very inspiring and artistic city known for its architecture, artists, writers, poets, and many museums. I was brought up in a very well-read family. When I was 13, we moved to California. I was still young enough to quickly pick up the English language and adapt to use it natively, while still continuing my studies in Russian and Russian literature. As a result, I have command of both English and Russian languages. My inherent interest in linguistics leads me to constantly explore new fields, colloquial and folk sayings, etymologies, as well as local culture and field specific terms.
In the time I have spent in the USA, I have traveled extensively and have held many different jobs. As a result, I have met many people of different cultural and racial background, which gave me knowledge of many diverse groups of people and their language specifics. That gives me an advantage, as many documents are intended for the common public in its many varieties.
Keywords: russian, english, medical, quality of life, qol, medical, software, computers, culture specific, localization. See more.russian, english, medical, quality of life, qol, medical, software, computers, culture specific, localization, validation, editing, back translation, clinical research, video games, art. See less.
Expertise